Бабочка…
С маленькими каштановыми крыльями.
В задумчивом танце, исполненном жизнью,
Ты летишь…
И будешь лететь еще долго.
Ведь тебе некуда сесть.
А жизнь так коротка…
И в то же время целая вечность…
Грусти и танца.
Танца поиска и устремления.
К чему-то большему, чем яркое пламя…
И вас много.
Так много кружится…
Все в том же
Исполненном чувствами танце.
В отравленном воздухе
Агонизирующего мира…
И вас так много…
Похожих и разных…
Ярких и блеклых, цветных и прозрачных, пустых и наполненных…
И есть две стаи.
Кружащихся в танце.
Почти неотличных и однообразных.
Одни, как и ты, с одноцветными крыльями.
Серыми, желтыми, красными, синими.
Другие покрыты разноцветными пятнами.
На желтом фоне – черный, на сером – красный.
Так много…
И ни одного повторяющегося варианта.
Они так прекрасны, они все так прекрасны.
Обе стаи.
И обе стаи кружатся.
В безумном танце, исполненном эмоциями.
А ты между ними.
И ты тоже кружишься.
Но твои крылья слабы.
Тебя сносит ветром.
Твои крылья неловки.
Ты не чувствуешь ритм…
Но ты тоже чувствуешь.
Ты тоже кружишься.
В этом танце.
Но тебе нет места.
Ты можешь быть в стае одноцветных крыльев.
Но тебе неудобно, ведь и без тебя так тесно.
К тому же есть что-то… однообразное…
Одноцветное, эмоционально заразное…
И там ты свой, но будучи таким же, ты все равно не такой же…
Где-то внутри себя…
Ты чувствуешь пятна.
И ты кружишься в ритме одноцветных.
Пытаешься и даже почти получается.
Но ты поглядываешь, смотришь страстно.
На танцы тех,
У кого крылья красные с серыми пятнами.
Желтые с черным, зеленые с розовым.
И стремишься прибиться к их танцу.
Но тебе нет места, ведь и там так тесно…
И что же делать, везде так тесно, но тебе хочется не от этого плакать.
А оттого, что, несмотря на тесность, и там, и там, для тебя находят место.
Но снаружи – одноцветность, а в душе – пятна.
Ты кружишься в танце, но так неловко…
Тебе так бы хотелось разорваться.
Но ты не можешь.
Ведь ты всего лишь бабочка.
Ты всего лишь бабочка.
У тебя только пара крыльев.
И те неловкие.
Пропитались пылью.
Но ты танцуешь,
Ты летаешь и кружится.
Ты веришь в то, что когда-нибудь у тебя получится.
Взвиться в безумно прекрасном танце.
Чарующем и захватывающе-завораживающем.
И разорваться на миллиарды кусочков.
Или собрать.
Всех, кто тебе дорог, воедино…
И ты кружишься.
И ты мечтаешь.
Но пока ты между, пока ты не с ними.
И тебя зовут, но тебе не выбрать.
Дождешься, что скоро тебя забудут.
И что же?
Ты среди тех одноцветных.
Ты с ними кружишься, ты с ними чувствуешь.
Вы все вместе, но вам так тесно…
Что ты чувствуешь себя лишней лишностью.
И их так много, они такие большие…
А тебя так мало, ты такая малость…
И вот ты смотришь на пятнистокрылых.
Где про тебя уже давно забыли.
И где кружатся в чарующем танце без тебя.
И без твоих крыльев.
И что ты можешь, и что ты хочешь?
Ты срываешься с места и рвешься, рвешься.
Ты врываешься в стаю пятнистокрылых.
Но тебе нет места, ведь и там так тесно…
Приняли.
И закружили в танце.
Но твои крылья неловки.
И так мало места…
И с тобой так скучно…
И так одноцветно.
И ты, сложив крылья, падаешь, падаешь…
А они улетают куда-то в сторону.
Ты расправляешь крылья и летишь за ними.
Взмах, взмах – и они все в пламя нырнули.
Твои крылья застыли…
Ты – бабочка…
Ты что, забыла?
ну что, нырнешь вместе с ними в пламя?
Закружишься с ними в танце последнем?
Или оглянешься и увидишь?
Что одноцветные уже застыли…